Сайт Ужура и Ужурского района

Корреспондент Московского Комсомольца встретился с жителями Малого Имыша
Прислано Spark на 25 Января 2012, 23:04:39

Расширенные новости

Две недели назад «Моковский Комсомолец» написал про убийство школьницы из поселка Малый Имыш Ужурского района. В поселке, вдруг ставшим центром межэтнического конфликта, побывал корреспондент «МК».

Сегодня Малый Имыш совсем не похож на зону боевых действий. Из десяти автомобилей ДПС и ППС, патрулировавших поселок в первые дни после схода, осталось всего два. На улицах не собирается для разговора на повышенных тонах возбужденный народ.

«Люди не шли к зданию администрации - бежали, - вспоминает события 9 января глава Малоимышского сельсовета Людмила Разумных. И поясняет, что гражданские сходы на селе - дело обычное: когда на повестке дня есть какой-нибудь общественный вопрос, или когда возникают конфликты. - Но это всегда бытовые конфликты, национальных волнений раньше не было».

Поводом для народного негодования стал слух, что давшего признательные показания Сабира Мамедова отпустили из-под стражи.

Семья Сабира приехала в поселок из Хакасии шесть лет назад. Про мальчика местные рассказывают, что в детстве на его глазах повесилась мать; потом родной брат умер в Чечне; отец месяцами мотался на заработки, с мачехой отношения не заладились.

«Он ходил по поселку неприкаянный. Ему чаю никто не нальет, не приласкает, слова доброго не скажет, супом не накормит», - рассказывает Малиг Мамедов (в поселке несколько азербайджанских семей носят эту фамилию). Последние дни перед случившимся, говорит Малиг, Сабир ходил сам не свой: «К нашему соседу-зеку заходил, спрашивал, как в тюрьме жить. Ему говорят - какая тюрьма? Зачем тебе в тюрьму? - ты же ребенок. А он - надоело мне здесь все, в тюрьму хочу».

Сам Малиг приехал в поселок семнадцать лет назад, женился на местной - Елене Потебенько. Сейчас супруги живут на доход мужа от приусадебного хозяйства и «скотного» бизнеса, растят двух сыновей, 15 и восьми лет. «А если в злобе расти, то какой человек вырастет? Зверь вырастет, - подхватывает Елена. - Мы все тогда виноваты. Школа виновата в особенности, социальные педагоги виноваты, ведь знали обо всем: что пьяный в школу ходит, что безобразничает».

Сабир неоднократно попадал в поле зрения правоохранительных органов, но каждый раз выходил сухим из воды. Многие в поселке уверены, что везение или фактическая невиновность тут ни при чем - не обошлось без азербайджанской диаспоры и ее влияния на местные правоохранительные органы. К сожалению, подтвердить или опровергнуть многочисленные слухи и рассказы у нас пока не получилось: начальник Ужурского ОВД Александр Никулин мягко уклоняется от любых комментариев, и столь же мягко посылает за ними в «уполномоченный» ГУВД, куда мы направили редакционный запрос.

Слух об «освобождении» оказался ложным: как сообщили в СК по краю, подросток заключен под стражу, возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 105 УК РФ (убийство), где он единственный подозреваемый. Но активисты продолжали настаивать на своем - выселить ряд азербайджанских семей из поселка, - в основном тех, кто занимается скупкой мяса («по грабительской цене»). Хотя дело это малоперспективное: почти у всех «южан», за исключением некоторых женщин, есть российское гражданство. «Кстати, на митинге и вполне правильные вопросы ставились, - рассказывает собеседник из администрации, просивший не называть его имени. - Одна русская женщина из Казахстана, которая десять лет пытается получить российское гражданство, удивлялась, почему ей не дают, а азербайджанцам (некоторые из них по-русски ни слова не знают) дают. Действительно, почему?»

Через день после схода на официальном сайте Ужурского района появилось открытое письмо азербайджанской диаспоры Малого Имыша. В послании соотечественники осуждают Сабира: «Преступник должен понести заслуженное наказание, и в ходе предварительного следствия со стороны азербайджанской диаспоры подозреваемому Мамедову не будет оказано никакой поддержки. Мы все осуждаем совершенное преступление».
Однако застарелый, как выяснилось, конфликт остановить оказалось уже не так просто. Следующее столкновение случилось уже после отъезда полпреда. Сначала родители отказались от собранных диаспорой денег на похороны. А уже после похорон Алены, в ночь на 11 января, двое парней из Малого Имыша разбили стекла в автомобиле азербайджанца из близлежащей деревни, Большого Имыша (человек не имел никакого отношения ни к Сабиру, ни к скотному бизнесу).

Ответа не пришлось долго ждать. На следующий день шесть из десяти азербайджанских учеников в школу не пришли. Несколько семей решили забрать документы своих дочерей из школы и отправить детей к родственникам. «Правильно! Зачем эти аттестаты, все равно дальше учиться не пойдут! - одобряет Малиг, жестикулируя все яростнее, пока, наконец, не одергивает себя. - У меня уже нервы не в порядке. Раньше иду по деревне, мне улыбаются: «Привет, чурка!», я в ответ рукой машу. Сейчас как услышу «чурка» - так аж трясет». Дочерей у Малига и нет, но оба сына сидели дома - в школу их родители не пустили.

«Вот видите, они сами нагнетают, что русские, что азербайджанцы, - сокрушается депутат райсовета Сергей Кошелев. - Сабир, кстати, больше с русскими общался, чем со своими. Так что взрослые детям сейчас просто свои страхи навязывают». Кошелев проработал в школе сорок один год, двадцать из них - директором. «Сейчас все на эмоциях, - рассуждает он, - начало конфликта было непредсказуемым, развитие тоже непредсказуемо».

Впрочем, уже к вечеру волнения стихли. В администрации устроили азербайджанцам и родителям Алены «очную ставку». Вопреки ожиданиям, стороны помирились.

ХХХ

«Я и сама не понимаю, откуда взялась эта вражда, сход, и что это за националистические требования? Мы сами давно и тесно общаемся с двумя азербайджанскими семьями. Но сегодня мне просто нужно пережить случившееся», - говорит мать погибшей Алены Нина Суздальцева. Они с мужем на сход не пошли - не до того. Трехлетняя сестричка никак не может поверить, что «Алена больше не придет», а отец, Сергей Гончаров, каждую ночь во сне зовет единственную дочь (в семье остались два ребенка жены и трое приемных).

На компьютерном столе стоит фотография Алены, стакан воды и кусок хлеба.

Девочка хорошо училась, была скромной и тихой, писала стихи, всегда улыбалась... - в разных вариациях это рассказывал каждый житель потрясенного поселка. Но чем больше про убитую дочь говорила мать, тем очевиднее становилась звериная несправедливость случившегося.

«Вы поймите, для нас главное, чтобы было справедливое следствие, потому как к нашим правоохранительным органам никакого доверия нет, - объясняет Сергей Гончаров. - Мы вышли на край, мы написали в Москву, если надо - пойдем до конца».

«Первая версия у следователей была, что ему без разницы было, кого убивать, просто хотел в тюрьму, - рассказывает Суздальцева, - это потом непонятно откуда версия про неразделенную любовь появилась. А какая любовь? Они вообще с ним не общались. Дом по соседству стоял, думаете, я бы не заметила? И с чего бы моя доченька с этим мерзавцем куда-то пошла?»

В школе тоже говорят, что никакого особого отношения Сабира к Алене не замечали.

«У них вообще дело интересно строится, - продолжает отец, - в ОВД показывали признательные показания хозяина дома, что он тоже убивал. А потом выяснилось, что его в этот день даже в поселке не было». Что это - халатность или злой умысел? В краевом Следственном комитете, который держит дело на контроле, наличие этого «признания» МК подтвердили, однако сам документ из ОВД они еще не получили.

Сейчас в Малом Имыше живет 12 азербайджанских семей, еще две - в соседнем Большом. Основная масса «южан» приехала в начале двухтысячных «на ржавых жигулях». Трудолюбия, вспоминают местные жители, им было не занимать – брались за любую работу, какая подворачивалась. Предприимчивости - тоже: распались заготовительные конторы, и приезжие занялись скупкой мяса - важным звеном в поселковой микроэкономике. «Градообразующего предприятия» в поселке нет: от процветающего раньше совхоза со штатом в 800 человек осталось ЗАО «Малоимышское», где трудится лишь полсотни местных. На заработки народ ездит в соседний Новоселовский район, устраивается на сезонную работу в сельхозпредприятия «Искра» и «Колос» или отправлеются на северную вахту. Впрочем, многие обходятся без работы: спасает подсобное хозяйство. Деньги в основном нужны на покупку угля и на сборы ребенка в школу - для этого и нужно сдавать скот.

«Да мы же сами работаем на них, никто не заставляет, - внезапно присоединяется к разговору сосед Валера, зашедший проведать Суздальцевых-Гончаровых, - мы им скот бьем, картошку копаем, куда они от этого рая поедут? Вопрос-то не в азербайджанцах, а в том, что работы нет. Не живем, а существуем».

«Поверьте, если бы проблема была действительно в азербайджанцах, я бы сама их попросила уехать, - комментирует глава Ужурского района Газиля Кузнецова, - но кто-то намеренно переводит в эту плоскость». По ее словам, причина конфликта - недоверие к правоохранительным органам, да и к власти в целом. «Доверие нужно возвращать, поэтому лично я полностью на стороне населения. Это не тот случай, когда не надо выносить сор из избы. Район долго жил обособленно, часто не по законам, а по понятиям. И сейчас необходимо рассмотреть эту ситуацию, с одной стороны, предельно тщательно и честно, и с другой - оставаясь в рамках правового поля».
«Знаете что обидно? - делится соображениями наш собеседник из администрации. - Когда вызвали для разговора азербайджанцев, они пришли с адвокатом, со старостой своим, группа поддержки собралась - ого-го. Они дружно живут, вступаются друг за друга. У нас, у русских, такого нет».

Сибирь, с ее ссыльно-колониальным прошлым, обычно считается толерантной к «чужакам». Во многом так оно и есть, однако сегодня в исторически сложившемся плавильном котле народов устанавливается «средняя температура по России»: сплоченное в этнические группы меньшинство и разобщенное большинство.
Объединяться вроде бы надо. Вот только на каких принципах и основаниях?..

ХХХ

«И почему все возмущаются, что диаспора, мол, кого-то купила? Это ж, считай, ее цель: всеми способами продвигать интересы своего народа. И страшно не то, что ментам на лапу дают, а то, что менты берут», - рассуждал таксист Володя по пути на вокзал. И даже внес конкретное предложение: «Надо их заставить уважать нас, показать, что мы сильные, что мы русские». Однако становиться этнической группой, пусть сильной и уважаемой, как-то не хочется.

Источник: Московский комсомолец